Основным мотивом веры в теории заговора оказалась обида
Британские ученые исследовали глубинную психологическую подоплеку склонности к конспирологическому мышлению. Результатами они поделились в Journal of Social Issues. Оказалось, веру в теории заговора разжигает обида.
Теории заговора — альтернативные объяснения значимых событий, которые отвергают хорошо обоснованные объяснения в пользу неправдоподобных, нелогичных или фантастических тайных планов — становятся особенно популярными в смутные времена.
«Злобные психологические мотивы часто возникают, когда люди чувствуют себя в невыгодном положении, особенно в ситуациях неопределенности, угрозы или недооцененности», — объясняет старший преподаватель психологических методов исследования Дэвид Гордон из Стаффордширского университета в Англии.
И это порождает желание отомстить.
«Месть — это желание "уравнять правила игры", пытаясь унизить других, потому что кажется, что другого выхода нет. Теории заговора могут служить способом удовлетворить это желание — отвергая мнение экспертов и научный консенсус», — продолжает психолог.
В трех исследованиях с участием 1000 человек оценили, как обида взаимодействует с тремя основными предпосылками к конспирологическому мышлению:
- потребностью в понимании мира (эпистемические мотивы),
- потребностью в безопасности (экзистенциальные мотивы)
- и потребностью в социальной значимости (социальные мотивы).
Как и ожидалось, более высокий уровень обиды сопутствует более сильной вере в теории заговора, а мстительность опосредует связь между этой верой и тремя установленными предикторами.
«Мы не утверждаем, что люди сознательно выбирают быть мстительными, веря и распространяя теории заговора. Вместо этого результаты показывают, что чувство неблагополучия в этих трех областях может спровоцировать общую психологическую — злобную — реакцию, которая делает людей более восприимчивыми к теориям заговора», — подчеркивает психолог Меган Бирни с педагогического факультета Бирмингемского университета.
Наиболее сильная связь была обнаружена между обидой и конспирологией в отношении неопределенности мира. Исследователи считают, что этот фактор можно компенсировать эффективной научной коммуникацией и медиаграмотностью в освещении сложных тем, направленном на противодействие дезинформации.
Кроме того, в борьбе с распространением конспирологических теорий необходимо учитывать социальные и политические условия, которые способствуют чувству отчуждения, неуверенности и конкуренции.
«Если мы понимаем веру в теории заговора как проявление обиды — реакцию на реальное или воспринимаемое социальное и экономическое неблагополучие — то борьба с дезинформацией неотделима от решения более широких социальных проблем, таких как финансовая нестабильность и неравенство», — добавил доктор Гордон.
